Самое долго­жданное событие для семи­нарии — вакансии, когда бурсаки (казен­но­ко­штные семи­на­ристы) распус­ка­ются по домам. Груп­пами они направ­ля­ются из Киева по большой дороге, зара­ба­тывая пропи­тание духовным песно­пе­нием по зажи­точным хуторам.

Три бурсака: бого­слов Халява, философ Хома Брут и ритор Тиберий Горобец, — сбив­шись в ночи с дороги, выходят к хутору. Старуха хозяйка пускает бурсаков пере­но­че­вать с усло­вием, что положит всех в разных местах. Хома Брут уже соби­ра­ется заснуть мерт­вецки в пустом овечьем хлеву, как вдруг входит старуха. Сверкая глазами, она ловит Хому и вспры­ги­вает ему на плечи. «Эге, да это ведьма», — дога­ды­ва­ется бурсак, но уже несется над землей, пот катится с него градом. Он начи­нает припо­ми­нать все молитвы и чувствует, что ведьма при этом осла­бе­вает. С быст­ротою молнии успе­вает Хома выпрыг­нуть из-под старухи, вска­ки­вает ей на спину, подхва­ты­вает полено и начи­нает охажи­вать ведьму. Разда­ются дикие вопли, старуха падает в изне­мо­жении на землю — и вот уже перед Хомой лежит с послед­ними стонами молодая краса­вица. В страхе бурсак пуска­ется бежать во весь дух и возвра­ща­ется в Киев.

Хому призы­вает к себе ректор и прика­зы­вает ехать в дальний хутор к бога­тей­шему сотнику — читать отходные молитвы по его дочери, возвра­тив­шейся с прогулки избитой. Пред­смертное желание панночки: отходную по ней три ночи должен читать семи­на­рист Хома Брут. Чтобы он не сбежал по дороге, прислана кибитка и человек шесть здоровых Козаков. Когда бурсака привозят, сотник спра­ши­вает его, где он позна­ко­мился с его дочкой. Но Хома сам этого не знает. Когда его подводят к гробу, он узнает в панночке ту самую ведьму.

За ужином бурсак слушает рассказы Козаков о проделках панночки-ведьмы. К ночи его запи­рают в церкви, где стоит гроб. Хома отходит к клиросу и начи­нает читать молитвы. Ведьма встает из гроба, но наты­ка­ется на очер­ченный Хомой вокруг себя круг. Она возвра­ща­ется в гроб, летает в нем по церкви, но громкие молитвы и круг защи­щают Хому. Гроб падает, позе­ле­невший труп встает из него, но слышится отда­ленный крик петуха. Ведьма падает в гроб, и крышка его захло­пы­ва­ется.

Днем бурсак спит, пьет горилку, слоня­ется по селению, а к вечеру стано­вится все задум­чивее. Его опять отводят в церковь. Он чертит спаси­тельный круг, читает громко и подни­мает голову. Труп стоит уже рядом, вперив в него мертвые, позе­ле­невшие глаза. Страшные слова ведь­миных закли­наний ветер несет по церкви, несметная нечи­стая сила ломится в двери. Крик петуха вновь прекра­щает бесов­ское действо. Став­шего седым Хому находят утром еле живого. Он просит сотника отпу­стить его, но тот грозит страшным нака­за­нием за непо­слу­шание. Хома пыта­ется бежать, но его ловят.

Тишина третьей адской ночи внутри церкви взры­ва­ется треском железной крышки гроба. Зубы ведьмы стучат, с визгом несутся закли­нания, двери срыва­ются с петель, и несметная сила чудовищ напол­няет поме­щение шумом крыл и цара­па­ньем когтей. Хома уже поет молитвы из последних сил. «Приве­дите Вия!» — кричит ведьма. Призе­ми­стое косо­лапое чудо­вище с железным лицом, пред­во­ди­тель нечи­стой силы, тяже­лыми шагами всту­пает в церковь. Он прика­зы­вает поднять ему веки. «Не гляди!» — слышит внут­ренний голос Хома, но не удер­жи­ва­ется и смотрит. «Вот он!» — указы­вает Вий на него железным пальцем. Нечи­стая сила кида­ется на фило­софа, и дух выле­тает из него. Уже второй раз кричит петух, первый прослу­шали духи. Они броса­ются прочь, но не успе­вают. Так и оста­ется навеки стоять церковь с завяз­нув­шими в дверях и окнах чудо­ви­щами, обрас­тает бурьяном, и никто не найдет к ней теперь дороги.

Узнав об участи Хомы, Тиберий Горобец и Халява поми­нают в Киеве его душу, заключая после третьей кружки: пропал философ оттого, что побо­ялся. 

Пересказал В. М. Сотников