Гипотезы о личной жизни.

Н. В. Гоголь никогда не был женат и предпочитал вести замкнутый образ жизни. О его личной жизни сохранилось мало данных, что стало причиной возникновения ряда гипотез.

Известно, что в 1829 году Гоголь внезапно уехал из Петербурга в Любек. В письме матери он объяснил свой поступок следующим образом:

Кто бы мог ожидать от меня подобной слабости. Но я видел её... нет, не назову её... она слишком высока для всякого, не только для меня. Я бы назвал её ангелом, но это выражение низко и некстати для неё... Нет, это не любовь была... я по крайней мере не слыхал подобной любви... В порыве бешенства и ужаснейших душевных терзаний, я жаждал, кипел упиться одним только взглядом, только одного взгляда алкал я. ...Нет, это существо... не была женщина. Если бы она была женщина, она бы всею силою своих очарований не могла произвесть таких ужасных, невыразимых впечатлений. Это было божeство, им созданное, часть его же самого! Но, ради Бога, не спрашивайте её имени. Она слишком высока, высока.

Достоверно неизвестно, кого имел в виду писатель; cовременник писателя П. Кулиш считал, что Гоголь влюбился в женщину, не ответившую ему взаимностью.

По мнению же Владимира Соллогуба, «единственной женщиной, в которую был влюблён Гоголь», была Анна Михайловна Вильегорская, на которой писатель хотел жениться и которую в письме другу Плетнёву называл «существом небесним». И.С. Аксаков предполагал, что Анна была прототипом Уленьки из «Мёртвых душ».

Профессор МГУ Владимир Воропаев видит причину безбрачия писателя в монашеском складе его характера.

Историк русской литературы профессор Семён Карлинский выдвинул предположение об «угнетённой гомосексуальности» (repressed homosexuality) Гоголя, предполагающей «подавление эмоционального влечения к представителям своего пола» и «отвращение к физическому или эмоциональному контакту с женщинами».

В своём интервью на вопрос по поводу сексуальности Гоголя Карлинский сообщил, что ему близок психоаналитический подход, однако отметил, что не является фрейдистом.

Излагая гипотезу Карлинского, Лев Клейн перечисляет следующие аргументы: Гоголь не имел близости с женщинами; избегал общения с ними и предпочитал им общение с мужчинами; его письма к мужчинам носят эмоциональный и аффектированный характер; гоголевские «Ночи на вилле», где присутствуют излияния в любви к умирающему юноше, носят автобиографический характер периода, когда он ухаживал за умиравшим молодым другом князем Вильегорским, братом Анны Михайловны. В конце изложения автор резюмирует идею Карлинского:

Вокруг него в обществе было очень много людей, почти откровенно практиковавших гомосексуальные отношения. … Для Гоголя это был абсолютно запретный и ужасающий мир греховных искушений, и если он в глубине души сознавал направленность своих влечений, то должен был глубоко страдать от этого. В сущности его смерть близка самоубийству: он перестал есть и вместо сна молился. Он уморил себя голодом и бессонницей.

Специалист по гомосексуальности сексолог Игорь Кон не доверяет тезису о предписаниях священника и не рассматривает гипотезу Карлинского доказанной:

Семён Карлинский выводит уход Гоголя в религию, мистицизм и морализм из его неспособности принять свой гомоэротизм. Послушавшись фанатика-священника Матвея Константиновского, который якобы предписал Гоголю для избавления от «внутренней скверны» воздержание от сна и пищи, писатель буквально уморил себя голодом. Однако эта версия не доказана и допускает прямо противоположное рассуждение, — что именно глубокая религиозность Гоголя не позволяла ему принять свою сексуальность, породив депрессию и желание смерти.

Книга «Сексуальный лабиринт Николая Гоголя» вызвала споры в научной среде. Несмотря на то, что о ней положительно отозвались литературный критик Эдмунд Уайт и культуролог Борис Парамонов, она подверглась критике со стороны многих литературоведов, например, И. П. Золотусского, В. В. Бибихина, Ю. В. Манна, М. Я. Вайскопфа.

И. П. Золотусский называет гипотезу Карлинского «чепухой». Тот факт, что Гоголь часто жил у друзей (мужчин) литературовед объясняет тем, что Гоголь имел фобию жить один. При этом, по мнению литературоведа, Гоголь был неравнодушен к женщинам, в том числе к А.М. Вильегорской. В статье В. В. Бибихина «Литературная мысль Запада перед „загадкой Гоголя"» сборника «Гоголь: история и современность» гипотеза Карлинского также отвергается:

«…Карлинский предпринял эскалацию сексопатологического разоблачительства. Достаточно сказать, что сам автор описывает свою задачу по анализу гоголевских текстов как „разгадывание сложной символической шарады на сексуальные темы", а орудием ему служит методически применяемая низкопробная подозрительность. А религиозно-проповедническую стезю писателя Карлинский считает способом компенсировать неудачу своих неестественных поползновений».

Мнение о гомосексуальности Гоголя высказывали также И. Д. Ермаков, Хью Маклейн. Кандидат филологических наук Л. С. Яковлев называет попытки определить сексуальную ориентацию Гоголя «провокационными, эпатажными, курьезными публикациями».

Представителям психоаналитического метода возражал Владимир Набоков. В своём эссе «Николай Гоголь» он писал: «Обострённое ощущение носа в конце концов вылилось в рассказ „Нос" — поистине гимн этому органу. Фрейдист мог бы утверждать, что в вывернутом наизнанку мире Гоголя человеческие существа поставлены вверх ногами и поэтому роль носа, очевидно, выполняет другой орган, и наоборот», но «лучше начисто забыть о всякой фрейдистской ерунде» и мн. др.

Гипотеза о болезни

Известный отечественный клиницист и психиатр В. Ф. Чиж (1855—1922) поместил в журнале «Вопросы философии и психологии» (1903—1904 гг.) пространную статью «Болезнь Н. В. Гоголя», где изложил понимание спорных фактов биографии писателя с точки зрения современной ему психиатрии. Согласно Чижу, предпосылки психического заболевания Гоголя проявлялись ещё в ранней юности, а в окончательном виде болезнь обнаружилась за десять лет до его кончины.

«В 1841 г. у Гоголя окончательно сформировались бредовые идеи величия, зачатки которых были уже в юности и которые в течение всей жизни постепенно кристаллизовались и уяснялись, пока, наконец, под влиянием обострения болезни в 1840 г. не достигли полноты и законченности».

Фактором психического расстройства Чиж объясняет религиозную экзальтацию, написание книги «Выбранные места из переписки с друзьями», угасание литературного таланта и другие явления. Прямолинейный подход В. Ф. Чижа оспаривают доктор философских наук, профессор В. М. Розин, доктор культурологии А. П. Давыдов и многие другие учёные.

Гипотезы о смерти

По одной из версий Гоголь заснул летаргическим сном, так как после эксгумации его останков некоторые очевидцы полагали, что череп писателя принял в гробу неестественное положение. Версию о летаргическом сне опровергают воспоминания скульптора Николая Рамазанова, делавшего посмертную маску Гоголя.

По другой версии смерть Гоголя связана с покаянным отвержением им всего плотского (торжество духа над плотью), вследствие чего тот, по словам историка А. В. Карташёва, «уморил себя голодом в подвиге спиритуализма».

Существует точка зрения, что писатель умер от истощения из-за чрезмерного аскетизма, вызванного психической болезнью. Профессор психиатрии Д. Е. Мелехов считает, что писатель был подвержен маниакально-депрессивному психозу или приступообразной шизофрении, которая выразилась в нездоровой форме религиозности. По мнению Мелихова, писатель умер, потому что заболевание ещё не было описано, и врачи не знали, как его лечить, а духовник писателя ошибочно принял приступы болезни за духовные переживания.

Гоголевед В. А. Воропаев опровергает эту точку зрения, утверждая, что учёный неверно интерпретировал неточно приведённые высказывания писателя и очевидцев. По мнению Воропаева, религиозные переживания Гоголя были здоровыми и не имели отношения к его смерти. В частности, критикуя мнение Мелехова, Воропаев утверждает:

Мы видим, как учёный-психиатp, основываясь на сведениях из тpетьих pук, повтоpяет pасхожее мнение, будто бы Гоголь умоpил себя голодом. Между тем доктор Алексей Терентьевич Тарасенков, наблюдавший Гоголя во время его предсмертной болезни, свидетельствует (и другие мемуаристы это подтверждают), что Гоголь перестал принимать пищу и слёг в постель только за три дня до кончины, а настоящий бред и внезапное падение сил появились лишь в последние часы.

Существует ещё одна версия смерти Гоголя, выдвинутая Константином Смирновым, которая так же отвергается В. А. Воропаевым. Она состоит в том, что в результате ошибочного лечения тремя врачами, не знавшими о предыдущих назначениях, писателю троекратно назначалась каломель — ртутьсодержащий препарат, которым лечили желудочные расстройства. В результате передозировки и замедления выведения из ослабленного организма этого препарата могла произойти общая интоксикация по типу отравления ртутным ядом сулемой.

Сам Воропаев не придерживается какой-либо конкретной версии смерти Гоголя, но считает её вполне закономерным итогом духовной эволюции писателя («кончина, наполненная духовным смыслом»).

Другие гипотезы

Профессор русской литературы Иерусалимского университета Михаил Вайскопф в своём фундаментальном труде «Сюжет Гоголя» рассматривает духовные искания писателя в контексте возможного влияния на него распространённых идей масонства и манихейства. Эта точка зрения не нашла поддержки у специалиста по творчеству Гоголя В. В. Яковлева. По его словам, «не был Гоголь масоном! Для его мировоззрения это едва ли было возможным».

Среди наиболее вероятных прототипов Фомы Фомича Опискина, персонажа повести Ф. М. Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели», считается Николай Васильевич Гоголь.

Меню сайта